Новая глава.
Как и многие творческие люди я время от времени подвержен депрессии. Но в отличие от многих я в этот момент пью спиртного, а с курением я вообще десять лет как завязал. Дипрессию как и безответную любовь лучше всего изгоняет трех-пяти дневное голодание. Голод он для организма по приоритету гораздо выше душевных терзаний и даже влюбленности. Так что можете смело брать на вооружение. Одно плохо, до того как организм войдет в стадию голодания. Мозг работает со сбоями. В голову лезут гадости - воспоминания о теще, Эльзе Кох, Чикатиле и прочей нечести. Кто не знает об Эльзе Кох, так у меня о ней есть отдельная статья, жутковатая, но тоже как ни странно про любовь. Если кому интересно, найду и выложу. А историю о теще я сейчас расскажу. Да, дамы могут спокойно, свалить по своим делам, по тому как это брутальная и чисто мужская история. К тому же действие произойдет на военной кафедре одесского медицинского института. В старинном одноэтажном здании дореволюционной постройки. Где по стенам развешены плакаты с странными словами: "иприт, зарин, зоман". Вы поняли? Ведь это древние заклинания на забытом ныне языке. Повторяйте за мной: "иприт, зарин, зоман" и попадете в прошлое. И так, начали...
Об этом мало кто знает, тогда это держали в секрете. Но очень часто когда на наших советских пассажирских самолетах случался пожар, происходило следующее. С помощью средств пожаротушения пожар в салоне удавалось потушить и летчики удачно сажали самолет на землю. Но одно но бывало из пассажиров не выживал никто. Нет они не погибали от разгерметизации или ожогов. Всему виной пластмассы. При горении пласмасс выделяется такое количесво дымной дряни, что достаточно несколько вдохов и каюк.
Какое отношения к пожарам в самолете имеет моя теща? Самое непоредственное, она работала на военной кафедре нашего медицинсткого института. Выдавала студентам тетрадки. Все что записывалось на военной кафедре было военной тайной, по этому вели они записи в специальных прошнурованных тетрадях, которые надо было после занятий сдавать на кафедру. И не приведи Господи там не досчитаться хотя бы одного листика! Вот теща там тетрадками и заведовала. Работа не пыльная, но малооплачиваемая. И вот вдруг министерство Авиации спускает кафедре хозрасчетную тему по исследованию горения пласмасс. Все оживились - дополнительный заработок ни кому не помешает.
Константин Георгиевич, завкафедрой. Он здесь цари и бог. Он полковник медицинской службы, но от чего-то в отличие от своих коллег любит ходить по кафедре не в форме, а в сером костюме. Вот и сейчас он идет по коридору неся кому-то благую весть, а кому-то выговор и увольнение.
Из-за чуть приоткрытой двери видны головы сидящих за столами студентов и слышен голос преподавателя:
- И так Сергеев, я жду ответа.
Иприт, зарин, зоман, - говорит запинаясь студент.
Все верно, улыбается завкафедрой и идет дальше в секретную часть.
Худая и надменная за столом в секретной части сидит моя теща. Услышав звук открывающейся двери, она видит Константина Георгиевича и вздрагивает.
- Людмила Васильевна, - обратился завкафедрой к теще, - вас подключать к хозрасчетной теме?
- Конечно, Константин Георгиевич, я обеими руками за.
- Смотрите, результаты экспериментов должны быть абсолютно достоверными. И помните если, что не так то нас по головке не погладят. Дело идет о жизни людей...
- Я понимаю все меру ответсвенности.
Ха, ха, ха. Понимает она! Теща даже не подозревала в какой ад она ввязалась.
Поначалу все шло неплохо. Техник Митя почти месяц сооружал из плектеглаза специальную камеру. Через хозчасть заказали огромную партию белых мышей. Мрачные ребята из Аэрофлота привезли образцы пластмасс.
- Задача у нас простая. Надо подобрать такое количество пласмассы, которое при сжигании в камере оставит в живых ровно половину мышей. Понятно? - объяснил задачу завкафедрой.
- Понятно, - хором ответили теща, Митя и еще пять сотрудников, которые работали над хоздоговорной темой.
Распределение обязанностей было такое. Теща - смотрит за мышами, проводит эксперименты и записывает результаты. Митя смотрит чтобы камера не сгорела к чертям собачьим и осуществляет мелкий ремонт. Остальные же пять сотрудников-аспирантов примазовшихся к хлебной теме, путаются под ногами, обсуждают результаты в курилке, получают деньги, делая вид что собирают материалы для диссертации. В общем все как обычно.
Первый эксперимент Константин Георгиевич провел сам.
- Запускаем в камеру пятьдесят мышей. Закрываем дверцу. В емкость помещаем пять грам пласмассы. Поджигаем пластмассу, включаем вентилятор, - комментировал свои дейсвия завкафедрой.
Вся семерка подчиненных замерла наблюдая за действием начальства. Пласмасса загорелась, но дым вместо того чтобы идти в камеру к мышам предательски начал расползаться по помещению.
Завкафедрой закашлялся. В присутствии начальника ни кто не смел проявить инициативу. Пауза затягивалась, а дым валил все больше. Митя не выдержал и бросился открывать окно на улицу.
- Потушите эту дрянь, - струдом проговорил завкафедрой, продолжая кашлять.
Теща первая бросилась выполнять распоряжение руководства. Пинцетом она схватила емкость с горящей пласмасой. Но неудачно в суматохе она задела дверцу в камеры. Та открылась. Мыши начали разбегаться по столу. Теща взвизгнула и вместо того чтобы выбросить пласмассу в приготовленное заранее ведро с водой уронила емкость на пробегающую рядом мышь. В этот момент Митя успев подбежать к столу накрыл зверька своим шарфом. На счастье шарф не загорелся и пластмассу удалось потушить.
- Кто-то из вас, камеру на герметичность проверял? - в ярости прорычал Константин Георгиевич.
Аспиранты поглядывая друг на друга, вяло пожимали плечами. Наконец за всех них высказалась девица в очках:
- Мы отвечаем за научную часть работы.
Бойкость девицы была обусловлена близким родством с ректором института. Константин Георгиевич долго смотрел на нее, потом вздохнул и перевел взгляд на Митю и тещу, и сказал:
- Вам двоим по выговору.
- Понятно, - отозвался Митя.
- Что тебе понятно? Чтобы завтра проверил камеру на герметичность и где хочешь ищи более мощьный вентилятор.
- Найду, не беспокойтесь. На радио-базаре куплю за свои деньги.
- Да уж поторопись из-за твоей халатности чуть всю кафедру не отравили. Ты виноват, ты и отвечай.
- Константин Георгиевич, - попыталась в этот момент теща, - ему то понятно за что выговор. А я, в чем виновата?
- Во первых вы не проследили за готовностью оборудования. А ведь в дальнейшем вам на нем работать. И во вторых поспешными действиями сгубили ценного зверька нужного нам для экспериментов.
Теща хотела сначала возразить, но потом решила благорозумно промолчать. И тут на помощь ей пришел Митя:
- Да ничего она не сгубила.
- Ты о чем? - пробурчал Константин Георгиевич.
- Жив - господин Горелый, - сказал Митя показывая на ладоне притаившуюся мышку.
- Что за господин горелый?
- Ну мышь, я его так назвал. У него шерсть сзади подпалена, но под хвостом яички я разглядел. Кое-что в мышах я понимаю.
- Ты бы лучше не мышам под хвост заглядывал, а камеру бы наладил, - вмешалась теща.
- Сказал же завтра сделаю.
И действительно на завтра он поставил новый вентилятор, замазал герметиком щели. А послезавтра уже первая партия мышей отправилась в камеру. К Мите больше претензий не было. Пласмасса горела, камера наполнялась дымом, мыши гибли. Весь этот процесс, Митя называл, "маленький Осенцим". Но тут возникли новые трудности. Для некоторых видов пластика выйти на соотношение пятьдесят на пятьдесят оказалось делом практически невозможным. В камеру обычно запускали пятьдесят мышей. В идеале после сжигания определенного количества пластика 25 из них должны были погибнуть, а 25 остаться живы. Но бывало что от одного и того же количества пластика один раз гибли все мыши, в другой раз все оставались живы. И это повторялось раз за разом. Уже несколько тысяч мышей было отпрвлено на тот свет, а результатов было кот наплакал.
К тому же работать палачем пусть даже и для мышей - неприятно. Мыши такие же млекопетающие как мы. Они живут семьями, самочки кормят детишек молоком. Каждый вечер сотню симпатичных мышат теща превращала в мерзкие трупики. Это кого хочешь выведет из себя. Теща после работы для снятия стресса выпивала рюмку, другую коньяку. Наконец аспиранты определили что смертность мышек зависит от того чем и когда их до этого кормили и поили. Когда с этим разобрались - выйти на положенный процент удавалось с меньшим количеством жертв. Но на начальном этапе практически весь лемир мышей был исчерпан. Финансирование задерживали. Константин Георгиевич рвал и метал. А тут еще новая напасть. Мышей и так не хватает, но вдруг при трех испытаниях выживают ровно две мышки. При этом один раз в навеске пластмассы ошиблись вдвое увеличив смертельную дозу. Там то уже точно ни кто не должне был уцелеть, но и все равно выжили две мыши.
После не слишком удачного старта Константин Георгиевич не посещал лабораторию, отдавая распоряжения из своего кобинета. А тут услышав о странной закономерности решил посетить эксперимент лично.
- И что вы на это скажете? - обратился завкафедрой к теще.
- Я не знаю.
- А я заметил, что выживают две одни и те же мыши. Господин Горелый и его подруга. Я ее даже специально краской пометил, - встрял в разговор Митя.
- Это что та самая мышь из первой партии? Не может быть она давно уже должна была быть мертвой.
- Ошибки нет. Он самый Господин Горелый.
- Может быть вы его специально чем-то кормите? - подозрительно спросил Константин Георгиевич.
- Конечно, нет. Я сама только сейчас узнала, что эта мышь жива, - возмутилась теща.
- Ладно сейчас посмотрим, - сказал завкафедрой, - там как раз новый пластик доставили, очено ядовитая штуковина.
Эксперимент начался. В камеру пошел дым. Мыши заметались ища выход. И странное дело почти сразу как пошел дым Господин Горелый и его подруга замертво сволились напол.
- Вот видите, никакого феномена нет, - умехнулся Константин Георгиевич, - эти две мыши за предыдущие попытки уже нахватались газов, по этому сразу и погибли. Чего и следовало ожидать.
Через десять минут в камере уже никто не шевелился. Маленькие трупики лежали на полу камеры. Заработал вытяжной вентилятор, который включил Митя.
- Уменьшите дозу вдвое и запускайте новую партию мышей, - сказал Константин Георгиевич собираясь уходить.
- Погодите, - остановил его Митя.
- Что такое?
- Смотрите.
Одна из мышей зашевелилась и поднялась. На спине ее видна была прилипшая пластмасса. Это был Господин Горелый! Еще через минуту поднялась и другая мышь тоже с меткой на спине - его подруга.
- Что я вам говорил! - воскликнул Митя.
Завкафедрой озадачено молчал. Потом подумал и сказал:
- Все ясно. Пока остальные мечутся усиленно вдыхая газ, эти замерли и по этому дыма наглотались меньше. Хитрые твари.
- И что нам с этим делать? - спросила теща.
- Запускайте новую партию вместе с этими двумя. Только не давайте им лежать.
- Как не давать?
- Палочкой потыкайте.
- Камера же герметичная, как это сделать?
- Ну тогда потрясите камеру, наклоните ее пару раз. Посмотрим что выйдет.
Так и сделали. Господин Горелый с подругой пытались улечься спрятав мордочки под живот друг друга. Но им не давали это сделать тряся и наклоняя камеру. Наконец всякое проявление жизни в камере прекратилось. На всякий случай подождали еще пять минут и включили вытяжку. Ни кто не шевелился.
Константин Георгиевич закурил прямо в лаборатории, это было грубейшим нарушением, такого он не позволял себе никогда. Пепельницы в лаборатории не было по этому завкафедрой долго искал куда бы выбросить окурок. Он глянул на камеру и грязно выругался. Мышь по кличке Господин Горелый поднялась и как пьяный сделала несколько шажков вперед.
- Может и подруга его жива, - с надеждой спросил Митя.
Но нет Господин Горелый выжил один из партии в две тысячи пятьсот мышей.
- Новая партия мышей прибудет послезавтра, - сказал Константин Георгиевич.
- Если этого садить к ним, то опять надо трясти камеру? - спросила теща.
- Не надо. И так рано или поздно сдохнет. А если камера развалится, то вам и отвечать.
Теща с ненавистью взглянула на мышь из-за которой могла развалиться камера и сказала:
- Ты мерзость первым послезавтра в камеру пойдешь.
На следующий день Митя тайком от тещи скормил Господину Горелому кусочек сыра со своего бутерброда. Еще через день прибыла новая партия молодых мышей.
- Ты теперь один, долго не протянешь, - мстительно сказала теща засовывая Господина Горелова первым в камеру.
Заним последовали остальные сорок девять мышей. Зверьки с любопытством обнюхивали друг друга не зная что их учесть предрешена. Господин Горелый выделялся среди них как генерал среди новобранцев, он был чуть крупнее и не суетился. Митя во все глаза наблюдал за ним. Теща зажгла пласмассу и нажала кнопку нагнетающего вентилятора. Дым пошел в камеру. Мыши засуетились. Лишь Господин Горелый оставался неподвижен и чего-то ждал. Наконец он сделал свой выбор, схватил и опрокинул пробегающую мимо красотку-мышь. Она огрызнулась и попыталась вскочить - не то сейчас время чтобы заниматься любовью. Но Господину Горелому было наплевать на ее мнение. Он больно укусил ее а потом ударил лапой. Та в страхе прижалась к полу. Господин Горелый навалился на ее мордочку животом. Он помочился, влага пусть даже такая, задерживает дым. Самочка сначала сопротивлялась потом затихла, лишь бока у нее немного подрагивали. Тогда и Господин Горелый сунул морду под ее живот. Жаль что она не догадалась помочиться тоже, молодая еще совсем, не опытная. Ничего он ее еще всему научит. Так они лежали совершенно без движений, как инь и янь. А в это время их сородичи бегали по ним и пищали, глотая дым раздирающий легкие в клочья. Прошло немного времени и последняя из мышей затихла в камере. Заработал вытяжной вентилятор. Митя ждал. Ждал долго. Наконец мышь по кличке Господин Горелый зашевелилась и встала, за ним поднялась и его новая подруга.
- Эта мышь должна жить! - воскликнул Митя.
- Какая мышь? - сделала непонимающее лицо теща.
- Господин Горелый.
- Митя оставь эти глупости. Мыши это всего лишь экспериментальный материал.
- Я бы хотел забрать этих двух к себе домой.
- Вы же знаете это строжайше запрещено. Да и к тому же у нас строгий учет живых и погибших. Я не хочу по твоей вине вылететь с работы.
- Людмила Васильевна, я завтра на Староконке куплю двух мышей и у вас счет сойдется.
- Вот когда купишь тогда и поговорим.
- Я пока отсажу их в отдельную клетку. И не трогайте их пока. В понедельник я принесу двух мышей.
В ответ теща ничего не ответила и лишь поджала губы. Она обманула Митю и не хотела оставлять Господина Горелого в живых. На следующий день в субботу теща позвонила одной из аспиранток и попросила помочь ей закончить серию опытов ссылаясь на срочность. Аспирантке очень не хотелось идти в субботу на кафедру, но теща умела настоять на своем. Дело было в том, что эта мышь и ее поведение, разрушали тот образ мира в тещиной голове. И этого допустить было нельзя. Карафаген должен быть разрушен - мышь должна умереть.
Зевающая аспирантка уселась перед камерой. Теща достала клетку где сидел Господин Горелый с подругой. Теща открыла дверцу и взяла зверька в руку. Тот видно почувствовал приближение конца, вывернулся и больно укусил тещу в палец. Это был последний подвиг Господина Горелого, через мгновенье теща свернула ему шею. Но не напрасна была его смерть. На последок он успел пискнуть своей подруге и та выскользнула из клетки и убежала. Теща и аспирантка долго ползали под столом на коленях тыкали шваброй во все углы, но так подругу Господина Горелого и не нашли. Возможно она уцелела и родила мышат в которых живут гены неукротимой мыши по имени Господин Горелый.
А Митя в понедельник когда принес на кафедру двух мышей, сначала отказался работать над хозрасчетной темой, а потом и вовсе ушел с кафедры. Она и понятно, хорошие техники везде нужны. А эту историю он мне рассказал через много лет после описанных событий. Когда мы встретились на Староконке, где моя знакомая торгует всяким мелким зверьем, миниатюрными кроликами, крысками и в том числе мышами.
И вот сейчас когда меня давит дипресняк, я хочу налить здоровенную кружку сырой фильтрованной воды и выпить за Господина Горелого. Который жил и умер обычной мышью, но не смотря на это был настоящим мужиком. Сообразительным, уверенным в себе и любящим. Рано или поздно, каждый из нас как и он уйдет в Край Вечной Охоты, так заведено не нами, и с этим ничего нельзя поделать. Но даже мышь может расстаться с жизнью красиво. А будешь ли ты до конца бороться зависит только от тебя. Я хочу пожелать Господину Горелому если он спустится к нам назад на землю, возрадиться хотябы в облике кота, и может наши пути пересекутся. А если какая-то сука ударит при мне кота, то мало ему не покажется...
Иприт, зарин, зоман - я закончил.
Как и многие творческие люди я время от времени подвержен депрессии. Но в отличие от многих я в этот момент пью спиртного, а с курением я вообще десять лет как завязал. Дипрессию как и безответную любовь лучше всего изгоняет трех-пяти дневное голодание. Голод он для организма по приоритету гораздо выше душевных терзаний и даже влюбленности. Так что можете смело брать на вооружение. Одно плохо, до того как организм войдет в стадию голодания. Мозг работает со сбоями. В голову лезут гадости - воспоминания о теще, Эльзе Кох, Чикатиле и прочей нечести. Кто не знает об Эльзе Кох, так у меня о ней есть отдельная статья, жутковатая, но тоже как ни странно про любовь. Если кому интересно, найду и выложу. А историю о теще я сейчас расскажу. Да, дамы могут спокойно, свалить по своим делам, по тому как это брутальная и чисто мужская история. К тому же действие произойдет на военной кафедре одесского медицинского института. В старинном одноэтажном здании дореволюционной постройки. Где по стенам развешены плакаты с странными словами: "иприт, зарин, зоман". Вы поняли? Ведь это древние заклинания на забытом ныне языке. Повторяйте за мной: "иприт, зарин, зоман" и попадете в прошлое. И так, начали...
Об этом мало кто знает, тогда это держали в секрете. Но очень часто когда на наших советских пассажирских самолетах случался пожар, происходило следующее. С помощью средств пожаротушения пожар в салоне удавалось потушить и летчики удачно сажали самолет на землю. Но одно но бывало из пассажиров не выживал никто. Нет они не погибали от разгерметизации или ожогов. Всему виной пластмассы. При горении пласмасс выделяется такое количесво дымной дряни, что достаточно несколько вдохов и каюк.
Какое отношения к пожарам в самолете имеет моя теща? Самое непоредственное, она работала на военной кафедре нашего медицинсткого института. Выдавала студентам тетрадки. Все что записывалось на военной кафедре было военной тайной, по этому вели они записи в специальных прошнурованных тетрадях, которые надо было после занятий сдавать на кафедру. И не приведи Господи там не досчитаться хотя бы одного листика! Вот теща там тетрадками и заведовала. Работа не пыльная, но малооплачиваемая. И вот вдруг министерство Авиации спускает кафедре хозрасчетную тему по исследованию горения пласмасс. Все оживились - дополнительный заработок ни кому не помешает.
Константин Георгиевич, завкафедрой. Он здесь цари и бог. Он полковник медицинской службы, но от чего-то в отличие от своих коллег любит ходить по кафедре не в форме, а в сером костюме. Вот и сейчас он идет по коридору неся кому-то благую весть, а кому-то выговор и увольнение.
Из-за чуть приоткрытой двери видны головы сидящих за столами студентов и слышен голос преподавателя:
- И так Сергеев, я жду ответа.
Иприт, зарин, зоман, - говорит запинаясь студент.
Все верно, улыбается завкафедрой и идет дальше в секретную часть.
Худая и надменная за столом в секретной части сидит моя теща. Услышав звук открывающейся двери, она видит Константина Георгиевича и вздрагивает.
- Людмила Васильевна, - обратился завкафедрой к теще, - вас подключать к хозрасчетной теме?
- Конечно, Константин Георгиевич, я обеими руками за.
- Смотрите, результаты экспериментов должны быть абсолютно достоверными. И помните если, что не так то нас по головке не погладят. Дело идет о жизни людей...
- Я понимаю все меру ответсвенности.
Ха, ха, ха. Понимает она! Теща даже не подозревала в какой ад она ввязалась.
Поначалу все шло неплохо. Техник Митя почти месяц сооружал из плектеглаза специальную камеру. Через хозчасть заказали огромную партию белых мышей. Мрачные ребята из Аэрофлота привезли образцы пластмасс.
- Задача у нас простая. Надо подобрать такое количество пласмассы, которое при сжигании в камере оставит в живых ровно половину мышей. Понятно? - объяснил задачу завкафедрой.
- Понятно, - хором ответили теща, Митя и еще пять сотрудников, которые работали над хоздоговорной темой.
Распределение обязанностей было такое. Теща - смотрит за мышами, проводит эксперименты и записывает результаты. Митя смотрит чтобы камера не сгорела к чертям собачьим и осуществляет мелкий ремонт. Остальные же пять сотрудников-аспирантов примазовшихся к хлебной теме, путаются под ногами, обсуждают результаты в курилке, получают деньги, делая вид что собирают материалы для диссертации. В общем все как обычно.
Первый эксперимент Константин Георгиевич провел сам.
- Запускаем в камеру пятьдесят мышей. Закрываем дверцу. В емкость помещаем пять грам пласмассы. Поджигаем пластмассу, включаем вентилятор, - комментировал свои дейсвия завкафедрой.
Вся семерка подчиненных замерла наблюдая за действием начальства. Пласмасса загорелась, но дым вместо того чтобы идти в камеру к мышам предательски начал расползаться по помещению.
Завкафедрой закашлялся. В присутствии начальника ни кто не смел проявить инициативу. Пауза затягивалась, а дым валил все больше. Митя не выдержал и бросился открывать окно на улицу.
- Потушите эту дрянь, - струдом проговорил завкафедрой, продолжая кашлять.
Теща первая бросилась выполнять распоряжение руководства. Пинцетом она схватила емкость с горящей пласмасой. Но неудачно в суматохе она задела дверцу в камеры. Та открылась. Мыши начали разбегаться по столу. Теща взвизгнула и вместо того чтобы выбросить пласмассу в приготовленное заранее ведро с водой уронила емкость на пробегающую рядом мышь. В этот момент Митя успев подбежать к столу накрыл зверька своим шарфом. На счастье шарф не загорелся и пластмассу удалось потушить.
- Кто-то из вас, камеру на герметичность проверял? - в ярости прорычал Константин Георгиевич.
Аспиранты поглядывая друг на друга, вяло пожимали плечами. Наконец за всех них высказалась девица в очках:
- Мы отвечаем за научную часть работы.
Бойкость девицы была обусловлена близким родством с ректором института. Константин Георгиевич долго смотрел на нее, потом вздохнул и перевел взгляд на Митю и тещу, и сказал:
- Вам двоим по выговору.
- Понятно, - отозвался Митя.
- Что тебе понятно? Чтобы завтра проверил камеру на герметичность и где хочешь ищи более мощьный вентилятор.
- Найду, не беспокойтесь. На радио-базаре куплю за свои деньги.
- Да уж поторопись из-за твоей халатности чуть всю кафедру не отравили. Ты виноват, ты и отвечай.
- Константин Георгиевич, - попыталась в этот момент теща, - ему то понятно за что выговор. А я, в чем виновата?
- Во первых вы не проследили за готовностью оборудования. А ведь в дальнейшем вам на нем работать. И во вторых поспешными действиями сгубили ценного зверька нужного нам для экспериментов.
Теща хотела сначала возразить, но потом решила благорозумно промолчать. И тут на помощь ей пришел Митя:
- Да ничего она не сгубила.
- Ты о чем? - пробурчал Константин Георгиевич.
- Жив - господин Горелый, - сказал Митя показывая на ладоне притаившуюся мышку.
- Что за господин горелый?
- Ну мышь, я его так назвал. У него шерсть сзади подпалена, но под хвостом яички я разглядел. Кое-что в мышах я понимаю.
- Ты бы лучше не мышам под хвост заглядывал, а камеру бы наладил, - вмешалась теща.
- Сказал же завтра сделаю.
И действительно на завтра он поставил новый вентилятор, замазал герметиком щели. А послезавтра уже первая партия мышей отправилась в камеру. К Мите больше претензий не было. Пласмасса горела, камера наполнялась дымом, мыши гибли. Весь этот процесс, Митя называл, "маленький Осенцим". Но тут возникли новые трудности. Для некоторых видов пластика выйти на соотношение пятьдесят на пятьдесят оказалось делом практически невозможным. В камеру обычно запускали пятьдесят мышей. В идеале после сжигания определенного количества пластика 25 из них должны были погибнуть, а 25 остаться живы. Но бывало что от одного и того же количества пластика один раз гибли все мыши, в другой раз все оставались живы. И это повторялось раз за разом. Уже несколько тысяч мышей было отпрвлено на тот свет, а результатов было кот наплакал.
К тому же работать палачем пусть даже и для мышей - неприятно. Мыши такие же млекопетающие как мы. Они живут семьями, самочки кормят детишек молоком. Каждый вечер сотню симпатичных мышат теща превращала в мерзкие трупики. Это кого хочешь выведет из себя. Теща после работы для снятия стресса выпивала рюмку, другую коньяку. Наконец аспиранты определили что смертность мышек зависит от того чем и когда их до этого кормили и поили. Когда с этим разобрались - выйти на положенный процент удавалось с меньшим количеством жертв. Но на начальном этапе практически весь лемир мышей был исчерпан. Финансирование задерживали. Константин Георгиевич рвал и метал. А тут еще новая напасть. Мышей и так не хватает, но вдруг при трех испытаниях выживают ровно две мышки. При этом один раз в навеске пластмассы ошиблись вдвое увеличив смертельную дозу. Там то уже точно ни кто не должне был уцелеть, но и все равно выжили две мыши.
После не слишком удачного старта Константин Георгиевич не посещал лабораторию, отдавая распоряжения из своего кобинета. А тут услышав о странной закономерности решил посетить эксперимент лично.
- И что вы на это скажете? - обратился завкафедрой к теще.
- Я не знаю.
- А я заметил, что выживают две одни и те же мыши. Господин Горелый и его подруга. Я ее даже специально краской пометил, - встрял в разговор Митя.
- Это что та самая мышь из первой партии? Не может быть она давно уже должна была быть мертвой.
- Ошибки нет. Он самый Господин Горелый.
- Может быть вы его специально чем-то кормите? - подозрительно спросил Константин Георгиевич.
- Конечно, нет. Я сама только сейчас узнала, что эта мышь жива, - возмутилась теща.
- Ладно сейчас посмотрим, - сказал завкафедрой, - там как раз новый пластик доставили, очено ядовитая штуковина.
Эксперимент начался. В камеру пошел дым. Мыши заметались ища выход. И странное дело почти сразу как пошел дым Господин Горелый и его подруга замертво сволились напол.
- Вот видите, никакого феномена нет, - умехнулся Константин Георгиевич, - эти две мыши за предыдущие попытки уже нахватались газов, по этому сразу и погибли. Чего и следовало ожидать.
Через десять минут в камере уже никто не шевелился. Маленькие трупики лежали на полу камеры. Заработал вытяжной вентилятор, который включил Митя.
- Уменьшите дозу вдвое и запускайте новую партию мышей, - сказал Константин Георгиевич собираясь уходить.
- Погодите, - остановил его Митя.
- Что такое?
- Смотрите.
Одна из мышей зашевелилась и поднялась. На спине ее видна была прилипшая пластмасса. Это был Господин Горелый! Еще через минуту поднялась и другая мышь тоже с меткой на спине - его подруга.
- Что я вам говорил! - воскликнул Митя.
Завкафедрой озадачено молчал. Потом подумал и сказал:
- Все ясно. Пока остальные мечутся усиленно вдыхая газ, эти замерли и по этому дыма наглотались меньше. Хитрые твари.
- И что нам с этим делать? - спросила теща.
- Запускайте новую партию вместе с этими двумя. Только не давайте им лежать.
- Как не давать?
- Палочкой потыкайте.
- Камера же герметичная, как это сделать?
- Ну тогда потрясите камеру, наклоните ее пару раз. Посмотрим что выйдет.
Так и сделали. Господин Горелый с подругой пытались улечься спрятав мордочки под живот друг друга. Но им не давали это сделать тряся и наклоняя камеру. Наконец всякое проявление жизни в камере прекратилось. На всякий случай подождали еще пять минут и включили вытяжку. Ни кто не шевелился.
Константин Георгиевич закурил прямо в лаборатории, это было грубейшим нарушением, такого он не позволял себе никогда. Пепельницы в лаборатории не было по этому завкафедрой долго искал куда бы выбросить окурок. Он глянул на камеру и грязно выругался. Мышь по кличке Господин Горелый поднялась и как пьяный сделала несколько шажков вперед.
- Может и подруга его жива, - с надеждой спросил Митя.
Но нет Господин Горелый выжил один из партии в две тысячи пятьсот мышей.
- Новая партия мышей прибудет послезавтра, - сказал Константин Георгиевич.
- Если этого садить к ним, то опять надо трясти камеру? - спросила теща.
- Не надо. И так рано или поздно сдохнет. А если камера развалится, то вам и отвечать.
Теща с ненавистью взглянула на мышь из-за которой могла развалиться камера и сказала:
- Ты мерзость первым послезавтра в камеру пойдешь.
На следующий день Митя тайком от тещи скормил Господину Горелому кусочек сыра со своего бутерброда. Еще через день прибыла новая партия молодых мышей.
- Ты теперь один, долго не протянешь, - мстительно сказала теща засовывая Господина Горелова первым в камеру.
Заним последовали остальные сорок девять мышей. Зверьки с любопытством обнюхивали друг друга не зная что их учесть предрешена. Господин Горелый выделялся среди них как генерал среди новобранцев, он был чуть крупнее и не суетился. Митя во все глаза наблюдал за ним. Теща зажгла пласмассу и нажала кнопку нагнетающего вентилятора. Дым пошел в камеру. Мыши засуетились. Лишь Господин Горелый оставался неподвижен и чего-то ждал. Наконец он сделал свой выбор, схватил и опрокинул пробегающую мимо красотку-мышь. Она огрызнулась и попыталась вскочить - не то сейчас время чтобы заниматься любовью. Но Господину Горелому было наплевать на ее мнение. Он больно укусил ее а потом ударил лапой. Та в страхе прижалась к полу. Господин Горелый навалился на ее мордочку животом. Он помочился, влага пусть даже такая, задерживает дым. Самочка сначала сопротивлялась потом затихла, лишь бока у нее немного подрагивали. Тогда и Господин Горелый сунул морду под ее живот. Жаль что она не догадалась помочиться тоже, молодая еще совсем, не опытная. Ничего он ее еще всему научит. Так они лежали совершенно без движений, как инь и янь. А в это время их сородичи бегали по ним и пищали, глотая дым раздирающий легкие в клочья. Прошло немного времени и последняя из мышей затихла в камере. Заработал вытяжной вентилятор. Митя ждал. Ждал долго. Наконец мышь по кличке Господин Горелый зашевелилась и встала, за ним поднялась и его новая подруга.
- Эта мышь должна жить! - воскликнул Митя.
- Какая мышь? - сделала непонимающее лицо теща.
- Господин Горелый.
- Митя оставь эти глупости. Мыши это всего лишь экспериментальный материал.
- Я бы хотел забрать этих двух к себе домой.
- Вы же знаете это строжайше запрещено. Да и к тому же у нас строгий учет живых и погибших. Я не хочу по твоей вине вылететь с работы.
- Людмила Васильевна, я завтра на Староконке куплю двух мышей и у вас счет сойдется.
- Вот когда купишь тогда и поговорим.
- Я пока отсажу их в отдельную клетку. И не трогайте их пока. В понедельник я принесу двух мышей.
В ответ теща ничего не ответила и лишь поджала губы. Она обманула Митю и не хотела оставлять Господина Горелого в живых. На следующий день в субботу теща позвонила одной из аспиранток и попросила помочь ей закончить серию опытов ссылаясь на срочность. Аспирантке очень не хотелось идти в субботу на кафедру, но теща умела настоять на своем. Дело было в том, что эта мышь и ее поведение, разрушали тот образ мира в тещиной голове. И этого допустить было нельзя. Карафаген должен быть разрушен - мышь должна умереть.
Зевающая аспирантка уселась перед камерой. Теща достала клетку где сидел Господин Горелый с подругой. Теща открыла дверцу и взяла зверька в руку. Тот видно почувствовал приближение конца, вывернулся и больно укусил тещу в палец. Это был последний подвиг Господина Горелого, через мгновенье теща свернула ему шею. Но не напрасна была его смерть. На последок он успел пискнуть своей подруге и та выскользнула из клетки и убежала. Теща и аспирантка долго ползали под столом на коленях тыкали шваброй во все углы, но так подругу Господина Горелого и не нашли. Возможно она уцелела и родила мышат в которых живут гены неукротимой мыши по имени Господин Горелый.
А Митя в понедельник когда принес на кафедру двух мышей, сначала отказался работать над хозрасчетной темой, а потом и вовсе ушел с кафедры. Она и понятно, хорошие техники везде нужны. А эту историю он мне рассказал через много лет после описанных событий. Когда мы встретились на Староконке, где моя знакомая торгует всяким мелким зверьем, миниатюрными кроликами, крысками и в том числе мышами.
И вот сейчас когда меня давит дипресняк, я хочу налить здоровенную кружку сырой фильтрованной воды и выпить за Господина Горелого. Который жил и умер обычной мышью, но не смотря на это был настоящим мужиком. Сообразительным, уверенным в себе и любящим. Рано или поздно, каждый из нас как и он уйдет в Край Вечной Охоты, так заведено не нами, и с этим ничего нельзя поделать. Но даже мышь может расстаться с жизнью красиво. А будешь ли ты до конца бороться зависит только от тебя. Я хочу пожелать Господину Горелому если он спустится к нам назад на землю, возрадиться хотябы в облике кота, и может наши пути пересекутся. А если какая-то сука ударит при мне кота, то мало ему не покажется...
Иприт, зарин, зоман - я закончил.
Из книги http://www.litres.ru/28989886/?lfrom=232626386 "Территория выжженной любви"
